Поручик Ржевский

Его поили с колыбели мадам Клико, дон Периньон.
И на дуэли и в постели владел клинком изрядно он.
На сто шагов, почти не целясь, играя, карту бил навзлет.
И в ратном деле и в борделе он был всегда на грудь вперед.

Он на коне верхом гарцуя, въезжал на светские балы,
Его лошадка, дам почуя, совала нос под подолы.
Пускай не топлена казарма, пускай долгов его не счесть,
Он не терял ума и шарма, ему знакомо слово честь!

Язык, как штык, заметки метки, за что не принят при дворе.
И к жизни также, как к рулетке, он относился, как к игре.
Отваги полон и азарта, не ради денег и наград
Сражался против Бонапарта, и даже черт ему не брат!

Его узнаете всегда: Поручик Ржевский, господа!
Да здравствует тот, кто недаром был именем сим наречен!
Да здравствует тот, кто гусаром в бою за отвагу крещен!


ПриТворный этикет

Согласно этикету придворный с юных лет
Быть должен разодетым от шляпы до штиблет,
Почитывать газету про нынешний момент,
Уметь ввернуть в беседу соленый комплимент.

Согласно этикету придти к девице в дом
Положено с букетом, духами и вином.
В кондитерской купите коробочку конфет,
Но этикет блюдите - не плюйте на паркет.

Согласно этикету к обеду подадут,
Вам подадут к обеду сервиз для разных блюд.
Не могут без бутылки подчас понять мужи,
Куда кладутся вилки, и локти, и ножи.

Скажу вам по секрету, на ухо, тет-а-тет:
Походит на диету приТворный этикет.
Вокруг одни запреты, а искренности нет.
Послушайте совета, забудьте этикет!

Розовые очки

За окном кружилась вьюга
Из вишневых лепестков.
Было счастье близоруко
В стеклах розовых очков.

В позолоченной оправе
Стал немилым белый свет.
Вот - финал игры без правил.
Только выигравших нет.

За окном кружилась вьюга
Из вишневых лепестков.
Мы увидели друг друга
Без обманчивых очков.

Белым снегом облетели
С наших вишен лепестки.
Неужели в самом деле
Были мы с тобой близки?

За окном кружилась вьюга
Из вишневых лепестков.
Мы избавили друг друга
От упреков и оков.

К нам весною незаметно
Вдруг подкрались холода.
И порою предрассветной
Мы расстались навсегда.

Романс о носках

По аллеям весеннего сада
Я хотел убежать от тоски.
Но смутился от смелого взгляда,
Устремленного мне на носки.

Как врата сладострастного ада,
Эти губы манили к себе.
И призывно алела помада
На припухшей капризной губе.

Ты меня покорила губами,
Я носками тебя покорил.
Ты держала язык за зубами,
Я тебе о любви говорил.

Я держался с тобой безупречно,
Благородно, как граф или князь.
Наша встреча была скоротечна,
Как любая горячая страсть.

Мы простились под ветвями сада
На ковре в голубых лепестках.
Мне осталась на память помада
На моих белоснежных носках.

Я тебя до сих пор вспоминаю,
В этот сад приходя наугад.
Я носки никогда не снимаю
И помады храню аромат.


Садовод

Меня наделили участком садовым
Я буду по жизни на нем участковым.
Построю заборчик, поставлю сарай,
Не жизнь, а малина, не дача, а рай.

Зачем мне Бермуды, зачем мне Таити?
Я - собственной дачи отныне строитель!
Пускай на Таити резвится Мавроди,
А мы по старинке поближе к природе.

По четкому плану начнется работа:
Сначала осушим гнилое болото,
Потом из соседней страны завезем
На дачный участок ко мне чернозем.

Пророю канаву к себе для полива
И буду растить коноплю кропотливо.
А если не буду растить коноплю,
Откуда я денег на все накоплю?

Считайте: потянет забор из бетона
С доставкой на дачу - четыре "лимона".
Нельзя садоводу теперь без забора.
Садовый участок - малина для вора.

"Сарай" двухэтажный и пара балконов
Потянут, пожалуй, на сотню "лимонов".
Нельзя садоводу теперь без балкона
Засечь, что творит нарушитель закона.

А цены систем круговой обороны
Значительно выше, чем миллионы.
Нельзя садоводу теперь без охраны.
Гораздо дороже залечивать раны.

Примите скорей валидол от инфаркта:
Не хватит, пожалуй, на все миллиарда!
При нашем суровом "лимонном" лимите,
Гораздо дешевле слетать на Таити!


Свистун

Как индеец краснокожий я спешу на жаркий берег,
Где объятья распахнула мне соленая волна.
Упрекнул меня прохожий: Не свисти, не будет денег!
Лишь бы только не облезла загорелая спина.

Я свищу, усугубляя пустоту моих карманов.
Нота До и нота После, после каждого шажка,
Этим свистом разгоняю клочья утренних туманов.
И туманы улетают, догоняя облака.

И поют со мною птицы, вторя мне октавой выше.
Может был я в прошлой жизни соловьем или щеглом,
А теперь пришлось родиться мне таким мальчишкой рыжим.
Хорошо, что сверху солнце, рядом море за углом.

И на солнце раскаленный я бросаю оголтело,
Позабыв про все на свете, в том, в чем мама родила,
В глубину воды соленой пережаренное тело,
Видно мама в прошлой жизни все же рыбкою была!



Сиюминутные сюиты

Сиюминутные сюиты
Выводит соло соловей
В сопровожденьи певчей свиты
В концертном зале из ветвей.

Из драгоценных нитей свиты
Звенят лесные голоса.
Как театральные софиты,
Сверкает каплями роса.

Там зелень лиственного сита
Рождает призрачную тень.
Сиюминутная сюита
В репертуаре каждый день.

Великолепье птичьих трелей
Спеши почувствовать и ты
На перекрестке параллелей,
Вдали от праздной суеты.

Пока зовет лесная флейта
Отметить день рожденья Лета,
На зов своей души спеши.





Сколько талой воды?

Сколько талой воды?
То зима разморозила свой холодильник от беды,
И в душе затрезвонил весенний будильник без нужды.
В самом центре Москвы на прудах Патриарших тают льды.
Ледохода речного гремящие марши им чужды.

Мы на чувства скупы
После зимней бессмысленной спячки так слепы,
Попадаем во власть первомайской горячки без борьбы.
И встречается Мастер опять с Маргаритой из толпы,
И роман рукописный лежит приоткрытый для судьбы.

Хорошеет Москва:
Из под снежных мехов проступает фигура в кружевах,
И натянута пухленькой ручкой амура тетива,
И идет в Александровском крем Азазелло нарасхват,
И влечет полегчавшее за зиму тело синева.

И опять засосет
Нас в коварный таинственный омут старый черт.
От весны никого даже жизненный опыт не спасет.
И напрасны пустые с природою споры - тает лед.
Вот и все, нам дается минута на сборы и вперед!

Слепой поводырь

У сцены пьют чаи большие мэтры,
Они для нас почти что божества.
Меж нами пролегли не просто метры,
Их возвышают годы мастерства.

Поочереди мы идем на сцену,
Гитарой закрываясь, как щитом.
Сегодня мы себе узнаем цену:
Кто станет королем, а кто - шутом.

Какой позор, как непослушны пальцы,
Слова банальны, музыка стара.
Мы - словно беспризорные скитальцы
У барДского гостинного двора.

Но, вдруг со сцены, словно ангел с неба,
Запел слепой, как бог над алтарем,
И, как бы это ни было нелепо,
Он стал для нас слепым поводырем.

Пой, слепой! Бог с тобой!
Светлой тропой следуешь ты за судьбой!

И нас ведешь туда, где дуют ветры,
Где в руки так и просится перо,
Туда, где не жюрят большие мэтры,
Туда, где не проложено метро.


Слет за городом


Где-то в городе уют с тараканами,
Там на кухне барды пьют пиво канами.
Только пиво отдает горьким солодом,
Городской бывает слет лишь за городом.

Где-то в городе ОМОН с автоматами,
А в лесу сплошной озон, да с пернатыми.
Даже если дождик льет, тянет холодом,
Городской бывает слет лишь за городом.

Нам палатки, как отель пятизвездочный,
И пуховая постель - лапник елочный.
Может кто-нибудь споет тихо в бороду:
Городской бывает слет лишь за городом.

Расписала небо Гжель сине-белая.
И в озерах акварель, как в Карелии.
И пускай комар сосет кровь за воротом.
Городской бывает слет лишь за городом.



Средневековье

Гpозит средневековью бубонная чума,
Но женщина любовью всегда сведет с ума.

Палач имеет дело с раплавленным свинцом,
Трактирщик лечит тело разбавленным винцом.

Страдают арестанты в железных кандалах,
Играют музыканты у знати на балах.

Великий композитор заканчивает труд,
Великий инквизитор заканчивает суд.

Приговорен безбожник к распятью на кресте,
Запечатлит художник беднягу на холсте.

Когда на месте лобном затихнет еретик,
Поэт в позыве скорбном о нем напишет стих.

Вот так в борьбе добра со злом овладевают ремеслом.





Танго в ночи

Вновь гирляндами звезд ночь увенчана
И трагически гаснет закат.
Вновь танцует со мной танго женщина
Под тревожное пенье цикад.

Как сладострастно звучит
Это танго в ночи,
Словно стон.
Нас с тобой разлучит
После танго в ночи
Лишь сон.

Эта ночь для любви нам завещана
И прекрасна, как черный вельвет.
Вновь танцует со мной танго женщина.
С ней мы встретим последний рассвет.

Нас освещают лучи
От дрожащей свечи
На ветру.
Если вдруг замолчит
Это танго в ночи,
Умру!

У меня на груди руки скрещены
И росинки стекают со лба.
Остывают объятия женщины
С редким именем «Леди Судьба».


Театралы

В старом доме на Ордынке
В неуютной коммуналке
Проживают по старинке
Театралы, театралки.

Там театр - не квартира!
Каждый день своя премьера.
То трагедия Шекспира,
То комедия Мольера.

Есть у них герой-любовник,
Дон-Жуан и Казанова.
Исключительный поклонник
Оперетты и спиртного.

Он к соседке-примадонне
Далеко неравнодушен.
Только ей, как Дездемоне
Не везет с ревнивым мужем.

Если в голову ревнивца
Подозрение закралось,
Он с соседом будет биться,
Как обманутый Дон Карлос.

Нацепив свои доспехи,
Опустив свои забрала,
Напирает для потехи
Театрал на театрала.

Отдается Мельпомене
В жертву первой крови капля,
А потом едят пельмени
Все участники спектакля.


Хорошо!

Хорошо, хорошо снова стать малышом
И запеть очень тоненьким голосом
Под огромным таким гладиолусом,
Под огромным таким гладиолусом
Хорошо снова стать малышом!

Позабуду про дела, занавешу зеркала
И прижму к себе пушистого котенка.
Под подушкой спрячу клад - настоящий шоколад,
На котором нарисована Аленка.

Хорошо, хорошо загорать голышом,
Обливаться из бочки с лягушками
С озорными друзьями-подружками,
С озорными друзьями-подружками
Хорошо загорать голышом.

Против стрелки часовой заведу будильник свой
И поставлю рядом детскую кроватку.
И солдатик-часовой проследит, чтоб домовой
Не стащил из-под подушки шоколадку.

Хорошо, хорошо завладеть шалашом
Или лодкой резиновой с веслами,
Чтобы стать настоящими взрослыми.
Вот бы стать настоящими взрослыми
Хорошо, только поезд ушел...



Я себя никогда не забуду

Я божусь на себя, как на Будду,
И молюсь, как индус Хари Кришне.
Я себя никогда не забуду,
Никого нет дороже и ближе.

Я цитирую Пабло Неруду,
Я завидую Кафке и Ницше.
Я себя никогда не забуду,
Но, увы, о себе не услышу.

Не видать, как ушей, мне Бермуды,
Не гулять босиком по Парижу.
Я его никогда не забуду,
Я его никогда не увижу.

Мне никто не предложит валюту
За подобные четверостишья.
Я стихов никогда не забуду,
Но валюты, увы, не увижу.

Собираю пустую посуду,
Проклинаю дырявую крышу.
Я себя никогда не забуду,
Я себя иногда ненавижу.

Если я вам напомнил зануду,
То скажу: От такого и слышу!
Я себя никогда не забуду,
Я себя никогда не унижу!